Несколько горьких слов на смерть Плисецкой&hellip,
Отойдя в мир лучший, Майя Михайловна Плисецкая, как и при ее жизни, вызывает бурю страстей разной гаммы и направленности, от восторга до яростного отрицания.
Одно ее высказывание-пожелание, вынесенное сегодня в заголовок, вызывало еще и при ее служении в ГАБТ СССР, необыкновенный подъем фольклорного (устного) народного творчества в среде коллективов трупп Большого театра.
И восторг, и отрицание-неприятие справедливы, потому что любые восторги здесь относятся к гению БАЛЕРИНЫ.
Буря неприятия связана с гражданской позицией величайшей артистки и актрисы, потому что Майя Плисецкая никогда не скрывала своего пещерного антикоммунизма. Да, такая она была…
Про антикоммунизмвеликой балерины надобно, для объективности, заметить: ПЛИСЕЦКАЯ НИ КОГДА НЕ ПОНИМАЛА, ЧТО ТАКОЕ КОММУНИЗМ И ПОНИМАТЬ ЭТОГО НЕ ХОТЕЛА.
Когда Майя была студенткой МХУ (теперь — МГАХ), лет пятнадцати отроду, ее пригласили, как было тогда принято повсеместно, вступить в ряды ВЛКСМ. Но Майя не пришла в Райком ВЛКСМ ни в назначенный день, ни на следующий. Тогда Майю перепоручили для воспитательной работы и подготовки ко вступлению в ряды ВЛКСМ одному из секретарей или инструкторов территориального райкома ВЛКСМ.
В те далекие времена всех, рекомендованных коллективом к вступлению в ряды комсомола или партии, заставляли готовиться, то есть, проходить курс обучения (для будущих комсомольцев 14-и — 15-и лет — особенно) по истории партии, диалектике (диалектический материализм), политэкономии, диалектическому историзму, истории философии и прочим многомудрым наукам, без минимума знаний по которым, — как выяснилось гораздо позднее, в эпоху окончательного сокрушения и убийства СССР,- человеку прожить невозможно, потому что злоумышленники — различные забугорные Ангелочки, злобные заОбамаенные (Обамнутые) старушки Бетси, змее- и крокодило-подобные Ротшильды и Рокфеллеры, жаждущие человеческой крови, всякие Биллы Гейтсы, окончательно свихнувшиеся на почве патологической ненависти к человечеству, как и другие враги рода людского будут делать с человеком, как и со страной, в которой этот человек живет, все, что им ни заблагорассудится, — грабить, унижать, калечить на незащищенном от травматизма работников производстве, оставлять без работы, без крова, без элементарной медицинской помощи, растлевать, спаивать и приучать к наркотикам его детей, а потом, при помощи ювенальных технологий, отнимать их и продавать на запчасти- органы (ящероподобному Рокфеллеру, кажется, этому живому антихристу-кровопийце, в шестой раз пересадили сердце, а донора, ведь, где-то взяли, уж не в России ли случайно? а, если и не в России, так еще в какой-то обездоленной и беззащитной стране, где власть принадлежит не народу, а денежному мешку и эксплуататору-буржуа), для утех богатым развратникам за рубеж и т. д., и т. п. И этот несчастный человек, невооруженный научными знаниями о коммунистической теории, будет бессилен не то, чтобы хоть каким-то образом исправить свое положение, даже и понять не сможет, ЧТО происходит и очень ли это происходящее плохо для него.
Но, вернемся же снова к рассказу о юной Майе Плисецкой.
Так вот, наша будущая яростная анти-коммунистка, Майя Плисецкая, когда ее, наконец-то, догнал в какой-то кулисе театра несчастный инструктор РК ВЛКСМ, чтобы просто спросить, — а почему юная балерина так злостно увиливает от учебы-подготовки ко вступлению в комсомол? — в человеке, мол, должно быть прекрасно все: и внешность, и внутреннее содержание, и образованность, особенно, в очаровательной юной балерине, — думал несчастный молодой инструктор Райкома ВЛКСМ. И тогда он, этот несчастный из несчастнейших инструкторов на свете, на свою комсомольскую голову, решил узнать ответ на данный вопрос у самой героини, но не в меру бойкая на язык Майя, ответила: я вам, что, Крупская, что ли, в комсомолы вступать?!
А кто же была она, Майя Михайловна Плисецкая?
Майя Плисецкая, отдадим ей должное, училась на отлично только по спец. предметам: классический танец, народно-характерный танец, актерское мастерство и проч. По специальным же предметам, так называемым теоретическим, таким, как история и теория искусства, история театра, зарубежная литература и многим другим — не говоря уж о русском языке-физике-математике, — получала оценки, достаточные лишь для завершения семестра, года и самого Московского хореографического училища (2+ или 3-).
Она была простой балериной с выдающимися, почти гениальными способностями к службе в музыкальном театре, она была истая служительница богини Терпсихоры. С семи лет отроду и до последнего своего вздоха.
А что есть простая советская (или не очень советская) балерина?
Кто такие эти таинственные балерины вообще? Может быть, это и есть те виллисы и сильфиды, заколдованные лебеди, спящие красавицы, куклы из сказок про Коппелию или про Щелкунчика?
Как ни странно, — ДА. Ибо академический балет (как и театр вообще) создавался, как дорогая невиданная игрушка для самых богатых рабовладельцев, затем феодалов, потом капиталистов-буржуа, скупающих аристократические символы былой власти, в подражание аристократам-феодалам прошлого, отправляющих учиться своих ленивых и тупых чад в университеты за рубеж. А образованный нувориш должен был разбираться в изящных искусствах и проводить свободное время в итальянской или французской опере, нимало не смущаясь, если вместо оперы в театре показывали балет.
В России, как самой закосневшей монархии, впитавшей элементы восточной деспотии и закрытости, театр, на удивление просвещенной Европе, складывался, как наиболее мощное национальное театральное направление в мире. И такой факт совершенно сразил итальянцев и французов, приезжавших поглазеть на русского медведя, где вместо медведя и балалайки они увидели, каким выдающимся становился русский театр, театр драматический и музыкальный — оперный и, в особенности, балетный (вначале, правда, театральные жанры не были строго разделены: артисты и пели, и танцевали, и играли драматические роли одновременно, театр разделил себя на разные жанровые направления несколько позднее).
Цари Романовы (в основном, с легкой руки императрицы — просветительницы Екатерины II) сделали театры своей личной, царской игрушкой, создав единую Дирекцию Императорских Театров. Несчастные крепостные, поначалу, русские артисты театров, показали себя, как удивительно талантливые, они были удивительно красивые внешне, будто на подбор, а еще они были очень трудоспособными и трудолюбивыми. Не даром же народ наш многонационален издревле: много национальностей, много разной крови в потомках — дети, а потом и нация, становятся в массе своей прекрасными и одаренными.
Сравните с этнически замкнутыми сообществами, например, Англии, где много веков подряд жители острова, переженившись между собою много раз, получив такие генетические уродства и болезни у потомства, которые мучают оставшиеся еще на свете современные закрытые общества , например, королевские. Их преследует гемофилия и внешние уродство лица или тела, например, принц Чарльз потомок правящей династии Виндзоров, получивший от рождения весьма непривлекательную и отталкивающую внешность, свидетельствующую о вырождении рода.
Шли годы, десятилетия, столетия. И настал момент, когда народ сбросил со своей шеи ярмо угнетателей. Когда свершилась Великая Октябрьская Социалистическая Революция 1917 года, балет хотели отменить, как и оперу и театр, заменив порочные и никчемные развлечения прогнившей аристократии и буржуа, например, на Пролеткульт или еще что-нибудь.
Снова потекли месяцы, годы, десятилетия, новый советский театр рос, мужал и хорошел день ото дня. С ростом, как известно, возникают проблемы и невиданные доселе задачи, а перед советским театром встали недюжинные задачи воспитания советских артистов, литераторов, музыкантов, композиторов и, и, и…
В оторвавшемся от императорских ежовых рукавиц бывшем царском Мариинском театре в Петрограде, затем переименованном в театр имени Кирова, и Большом в Москве, началась не менее чудовищная эпоха экспериментаторства, например, с драмбалетом. Внешне, для зрителя или критика, эти эксперименты выглядели совершенно неприемлемо и безобразно, достаточно посмотреть хроники тех лет, как становится видно, что для пролетарских балерин станок и похудение были отменены, — а действительно, как можно позволить так измываться над советскими служащими музыкальных театров, советскими женщинами и девушками-балеринами, как и над юношами-танцовщиками, заставляя их голодать, надрываться, практикуясь в тяжелейших упражнениях у станка и на середине зала ежедневно ?
Большой театр впору было закрывать, ну не плодить же этот цирк и зоопарк из бегемотов на пуантах, у которых теперь есть права советской женщины, которой теперь принадлежит искусство?
И тут на сцену нашего повествования приходят артисты и педагоги, которые учились еще под присмотром императрицы Александры Романовой (традиция такая была, окна училища на улице Росси выходили краем своим на окна покоев Зимнего дворца и на окна покоев русских цариц, и царицы покровительствовали училищу и маленьким будущим балеринам-учащимся, зная многих из них в лицо и по имени). Вновь пришедшие, эти замечательные преподаватели и артисты, как-то незаметно разгоняют слоновьи и бегемотовые богадельни на пуантах и в петроградском Кировском театре, и в Большом театре в Москве.
Иосиф Виссарионович Сталин, героически много наверстывающий в своем общем образовании буквально на ходу, очень любил театр, благоговея перед ним, решил выучить самостоятельно все театральные премудрости — теорию искусства, философию эстетики и прочая, прочая — чтобы достаточно точно разбираться в самой сути ежедневной работы над спектаклями, ролями, в репертуарной политике театров, сделав Советский Театр лучшим на свете. И Сталин добился своих целей. Он стал разбираться и в балете, и в опере, и в искусстве драматического театра, на уровне хорошего, добротного театрального критика, умеющего точно разъяснить, в чем ошибки того-то и такого-то режиссера, либреттиста, драматурга и, иногда, исполнителя.
Но разобраться во всем досконально Иосиф Виссарионович, конечно, не мог. Ведь, история и теория музыки, гармония и музыкальный анализ — это математика и физика для музыкантов, как говорят сами музыканты и преподаватели соответствующих дисциплин в музыкальных вузах. Они требуют занятий ими с ранней юности, с детства. Отметим, что Сталин сделал в своем самообразовании так много, как не смог бы сделать никто другой.
И советский театр заблистал. Были проблемы с академической музыкой, столкновения с композиторами (например, статья в Правде о формализме в музыке, критикующая оперу Шостаковича Катерина Измайлова, которую композитор переделал позднее, учитывая обрушившуюся на него критику Иосифа Виссарионовича), но, в общем и целом, все было к лучшему и на мировом академическом музыкальном Олимпе зажглись яркие советские звезды.
http://www.ballerinagallery.com/pic/pli
А что же наша героиня — Балерина? Балерина побывала женщиной, девушкой, гражданином и человеческой личностью только во время расцвета драмбалета.
Потом же, когда балет снова сделался имперской игрушкой, только советской все становилось на круги своя:не есть, ни пить, не любить, не родить детей, ни свернуть с жестокого расписания дня, ночи, суток, месяца, года, класс, класс, класс, вечером спектакль, снова класс, у тебя кто-то умер? — иди, улыбайся и танцуй всегда, всю жизнь, пока не упадешь окончательно, ты советская балерина, вы все — советские, а значит, лучшие на свете, лучше вас — только ангелы на небесах, ах, ты болеешь и не можешь работать в полную силу? — пошла вон из профессии навсегда.
Профессия балерины такова, что требует многих лишений и жертв. Советская балерина должна была проявить еще большую самоотверженность, чем ее коллеги в любой другой стране, где академическое балетное искусство родилось и развивалось до современных высот: советский балетный театр, театр одного из труднейших видов искусства, включающего в себя синтез сразу нескольких искусств, — изобразительного, музыкального, хореографического, драматического и многих других, имел, как казалось, заоблачно недостижимую планку-показатель состояния искусства в стране вообще, а поэтому поддерживался в своем развитии первыми лицами, главами СССР, всем советским обществом, потому что власть в СССР все-таки принадлежала народу, пока еще не настала контрреволюция и право на частную собственность на средства производства было запрещено (то есть и театр был достоянием и собственностью народа и государства, где правил народ) в социалистическом государстве. Если коллективу музыкального балетного театра и не говорилось: На вас смотрит весь мир и вы не должны подкачать, балет СССР должен быть самым лучшим, самым прекрасным на свете, то ясно подразумевалось. Вот какие пожелания целей бывали от страны, от Сталина (после Сталина СССР начали уничтожать и трудно стало говорить о целях и о самом существовании социалистического искусства и театра) и от народа.
И советский балет эту планку — первых в мире — взял, подняв достаточно сложное, абстрактное, как казалось, искусство до высот мировых шедевров театра трагедии и драмы. Показать зрителю трагедию Шекспира и ни разу не сфальшивить, не отклониться от шекспировской концепции образов, при этом рассказывая историю Ромео и Джульетты, причем, используя для рассказа только язык академической музыки и язык хореографии, это и есть высота, к которой стремился советский академический балетный театр всегда, беря эту высоту раз за разом, год за годом, передавая мастерство все новым поколениям артистов, от которых требовалось не пересказать Галину Сергеевну Уланову, не собезъянничать, повторив роль за блестящей Плисецкой, а рассказывать историю Джульетты, Жизели, Одетты по-своему и по-новому.
Балетные артисты в Стране Советов настолько были поглощены своей профессией, что, наверное, репетировали роли и во сне и от них более ничего и не требовалось.
Страшно утомленные от пожизненной службы Его Величеству Балетному Театру балерины, в том числе и советские, балерины, которым и образовываться-то некогда, да и нету никаких сил (потому и балерины, особенно выдающиеся, часто ужасно косноязычны и некрасноречивы, тут нет их вины, они выражают себя только при помощи танца, больше они ничего и никак иначе не могут и не умеют сказать, да и делать-то они более ничего не умеют, им негде и некогда было учиться, чтобы уметь), которые всегда на глазах у ревностно следящего за их службой Народа, считающего балерин, в основном, женщинами бесхозяйственными, но и не имеющими право на свою, человеческую жизнь, личность и судьбу, потому что она, балерина, она — для публики, для танца, для зрителя и народа, — балерины самозабвенно отдавали все свое существо, всю свою жизнь и судьбу на алтарь служения Балетному Театру.
Балетный артист из-за специфики своей, всепоглощающей его, работы, как кажется в обычной жизни нелюдим, не любит встреч с публикой, как и вообще большого скопления народа, старается не появляться на сцене никогда, кроме, как исполняя свои роли и работая в своем театре. Ни высказывания о жизни, о политике, ни прилюдные философствования его не увлекут в обычные, рутинные времена.
Единственный, кого балерина, (как и всякий артист) обязана любить, уважать, обожать, у кого искать взаимной любви и симпатии, это Зритель. Народ, который один балерине и мать, и отец, и друг, и содержатель, ведь деньги на содержание театров, даже при крепостном праве, зарабатывает народ, рабочий класс и крестьянство целой страны, а они, эти необходимые любому театру суммы денег, всегда бывали огромными и неподъемными ни для одного из богатейших шахов-миллиардеров — нефтяных королей на свете. Эти деньги может заработать только народ и передать содержание для театра в том или ином опосредованном виде театру и артистам только он, Народ и только он один (сейчас — в виде налогов, которые, к сожалению, уходят в карман ворочиновника или воробуржуя, не доходя до театра и самих служащих в нем). Кроме того, народ дает артисту ту чувственную непередаваемую глубину и родной национальный колорит, которому не выучишься ни в одной академии на свете, потому что разве можно выучиться русской колыбельной, напеваемой нам всем когда-то бабушкой или мамой? Разве можно выучиться русской плясовой, широкой, бескрайней, то лиричной, то, вдруг, взметнувшейся искрами почти до небес, огнем мощного боевого русского пляса, если ты с детства не видывал бы русскую на свадьбах, праздниках, в дни радости, веселья или отдыха, после замечательно сделанной коллективной работы? Не даром же случается, что великие композиторы, музыканты, писатели и актеры не могли более творить во всю свою творческую мощь, когда уезжали из России навечно.
Кроме того, Народ считает великого артиста чем-то вроде собственного дитяти, которого, если уж и набаловали, так и можно пожурить, а потом… все равно простить. Родительский инстинкт любви народа безграничен к лучшим своим, выпестованным и взлелеянным, детям. Любовь народа велика, она все стерпит, ничего не потребует взамен, все простит и всегда пожалеет, когда возлюбленное дитя болеет или грустит.
Особенно Народ жалеет и любит своих балерин, ибо знает, и сам труженик великий, чего стоит эта легкость порхающей на сцене сильфиды, как трудятся для этой видимой и обманчивой легкости любимые дочери народа, русские балерины, трудом, мастерством и красотой которых так гордится Народ.
Кто такая — балерина? Человек, вынужденный трудиться, как шахтер (а может быть, даже и тяжелее, как знать), как землекоп, как раб-строитель египетских пирамид, как грузчик и ломовая лошадь, вынужденный пробиваться в жесточайшей театральной среде, которая и при СССР, а тем более — после СССР, была адской, жуткой, болотной средой крокодилов и удавов, грызущих друг друга день-деньской, человек, помнящий про Советы только лишь острую боль от того, что при Советах был расстрелян отец и что семья, включая маленьких детей и саму Майю, от этого автоматически попадала в стан врагов народа.
Думается, что трагедия в семье Плисецких произошла не без помощи друзей и коллег из театральной среды, которые стучали в НКВД: чтоб расстреляли того, воон того, — что не видите, что ли, — врага народа, троцкиста, фармазона и бывшего поклонника банды Махно.
Стуки бесталанных конкурентов-завистников, окружающих славный театральный род Плисецких-Мессереров, были настолько регулярны, что им и в подметки не годился замечательный советский Дятел (чернобыльская РЛС Дуга-2, остановленная в результате диверсии и террористической атаки западных друзей СССР, когда была разрушена ЧАЭС, питающая Дугу энергией, перепуганные янки прозвали Дугу дятлом за характерный стук-сигнал, слышимый в эфире, на различных частотах радиоволны). Именно так и происходило со многими выдающимися деятелями науки, культуры и искусства в те далекие нелегкие времена, именно так они погибали, убранные с пути завистливых друзей-коллег.
Заметим, что расцвет стукачества пришелся на конец 30-х годов, когда борьба ВКПБ против троцкистов, зиновьевцев и других опозиционных партийных групп в стране, вражеских стране идеологических групп людей, вожделеющих о падении Власти Советов, лелеявших уже тогда мечту о государственном перевороте-контрреволюции, достигла своего апогея, когда и был вначале арестован, затем расстрелян Михаил Эммануилович Плисецкий, отец Майи Плисецкой.
В начале тридцатых, когда руководителем ОГПУ-НКВД был Вячеслав Рудольфович Менжинский (умер в 1934 году, на посту его сменил Генрих Ягода), если и приводились в исполнение высшие меры наказания-расстрелы, то расстрелянными были растратчики, диверсанты, шпионы-вредители, бандитствующий кулацкий националистический контингент, скрытые сторонники белого движения, мечтающие о реванше, который свершился только после контрреволюции 1991-1993 годов. Менжинский был интеллектуал, хорошо образованный человек, знавший множество языков, разбирающимся в естественных науках и, конечно же, настоящим образованным марксистом и диалектиком. Младший коллега Феликса Дзержинского, если и подписывал приговоры о высшей мере наказания, то только за истинную провинность, например, за воровство и саботаж, за диверсионную или открытую антисоветскую деятельность.
Стукачество, причем массовое, началось при таких деятелях, как Ягода или Ежов, оно не заканчивалось до смерти Сталина, расцвело пышным цветом при Хрущеве, этом истинном губителе власти Советов. Стукачество не прекращается и теперь, при власти воробуржуя и ворочиновника, приобретая все новые фантастические формы и размеры, когда ворье из буржуа-новуришей и их прислужников-чиновников стучат на рабочих, беднейших служащих, земледельцев, чтобы содрать последние молекулы, оставшиеся от ста содранных с трудящихся шкур, еще, еще и еще.
Майя Михайловна рассказывает про то, что она потеряла своего отца, расстрелянного в конце тридцатых годов, что и вызвало, якобы, ее яростную ненависть к Советской власти, ко всему советскому народу на всю ее жизнь. И ненависть эту она выплеснула на голову бывшего теперь, советского народа только теперь, после воцарения капиталиста-грабителя, влезшего снова на шею несчастного этого народа, чтобы грабить народ безнаказанно, чтобы оскорблять и унижать его всем, чем только можно снова и снова.
И вот, бывшая советская интеллигенция (и ММП, в том числе) и пошла, и пошла пинать мертвого льва, СССР, поверженный контрреволюцией трудовой народ с каким-то безумным остервенением моськи, лающей на слона.
Плисецкая, Ростропович, Вишневская, Андрей Сахаров-Боннэр и список этот бесконечен…
Почему же тогда, когда, быть может, необходимо бы было обрушиваться со справедливым гневом на советскую власть, которая к тому времени — хрущевскому и, позднее, брежневскому, становилась антисоветской, медленно и постепенно, но неумолимо приближаясь к трагической развязке-гибели Советов, когда открытый гнев отлично понимавших происходящее представителей советской интеллигенции, творческой, научно-технической был бы наиболее уместен, даже необходим, почему же именно тогда ни Плисецкая, ни другие видные деятели советской культуры, науки и искусства и рта не раскрывали ни одного раза, а угодливо помалкивали, не смея и глаз поднять на тупого, наглого, малообразованного святотатца-разрушителя СССР, подлого Хрущева, а затем и продолжателя-разрушителя Брежнева?
Нет, не такова была наша героическая советская творческая и научная интеллигенция.
Да, конечно, многие из них были по-прежнему героями социалистического труда, орденоносцами, лауреатами (так и хочется сказать, что орденопросцами и лизоблюдами, правда, не все из великих деятелей советской науки, советских же искусства и культуры, но большинство). Но, работая с искусством, например, невозможно быть лицемером. Искусство вывернет наизнанку незадачливого, пытающегося соврать, сфальшивить автора, выставив его никчемное нутро на всеобщее обозрение. И наша бравая советская интеллигентская элита год от года скатывалась все ниже и ниже.
В брежневскую пору начали сниматься вот такие фильмы, как Дочки-матери, Отпуск за свой счет, Влюблен по собственному желанию, где красной нитью проходит нескрываемая тема глубочайшего презрения к быдлу-простому народу, людям не из интеллигентской, а рабочей среды и среды скромнейших служащих.
Фильмы эти снимали режиссеры, безупречно владеющие мастерством создания кино и им ничего не стоило играючи белое сделать черным, да так, что зритель, которого подобные шедевры, действительно созданные, как безупречная и добротная, отличная картина, увлекали и привлекали, зритель, над которым, подчас, мастера советского кинематографа попросту издевались открыто, ничего этого не видел и не понимал, увлеченный сюжетом подобного замечательного произведения кинематографического искусства СССР.
Дочки-матери. (1974). Полная версия.
Художественный фильм Дочки-матери (1974)
Режиссер: Сергей Герасимов
В ролях: Иннокентий Смоктуновский, Тамара Макарова, Сергей Герасимов, Любовь Полехина, Лариса Удовиченко, Светлана Смехнова, Зураб Кипшидзе
Описание: Однажды в московской квартире, где живет обеспеченная семья, появляется прибывшая из свердловского детдома девушка и утверждает, что она — дочь хозяйки дома …
Во времена расцвета творческого таланта Майи Плисецкой, в шестидесятые годы так называемой оттепели, когда гнусный Хрущев начал крушить СССР, заговорив зубы творческой интеллигенции всяческими лживыми посулами о свободе социалистической личности и коммунистического творчества(а наивненькая, — в самом, что ни на есть, позорном и прямом смысле этого слова, — интеллигенция взяла и купилась, вот смеху-то было, только смех этот скоро сделался смехом сквозь слезы, порой горькие, а порой — кровавые), в отношении выдающихся актеров, писателей, музыкантов, художников началась воспитательная работа, в интеллигентской среде (в основном — в студенческо-преподавательской) называемая ухрущувизмом строптивых…
Да, Майя Плисецкая была таким человеком, вызывающим сильнейшие эмоции у всех, кто видел ее на сцене, и у тех, кто знал ее в обычной, мирской и мирной жизни, то есть, вне Большого театра. И почему тогда Плисецкая, будучи борцом за справедливость, — а это действительно было ей присуще, остро чувствовать малейшую фальшь, неправду, несправедливость и вступаться за обиженных коллег или друзей, — почему же, ну почему и зачем она высказывалась про то, что фашисты лучше коммунистов?!
О коммунистах и фашистах — https://youtu.be/_Ey5tHtiw6w
Тем самым наплевав в лицо целой стране, взрастившей и взлелеявшей ее, несмотря и вопреки всем на свете обстоятельствам, которые у Плисецкой, как она сама говорит, вызывают стойкое отвращение к СССР и советскому народу: расстрелянный отец, из-за которого она попадала в разряд детей изменников Советской власти, почти врагов народа (о чем, кстати, ни разу за ее жизнь и карьеру в ГАБТ никто никогда и не вспоминал ни разу, кроме самой Майи Михайловны, ни советский народ, боготворивший балерину, ни Советская власть, какие бы метаморфозы эта власть ни претерпевала)…
И не только она: с такой болью и досадой смотришь на бывших твоих кумиров и гениев, которые, со времен перестройки и контрреволюции, открывая рот, начинали и начинают нести такую оскорбительную и позорную ахинею в адрес Власти Народа, Власти Советов, СССР, в надежде, наверное, что они своими глупыми и позорными словесами иуд заработают бонусы у забугорного хозяина-заказчика и их с распростертыми объятиями возьмут за границу в миллиардерские Монтаны, подарят по несколько триллионов долларов, особняк-дворец, яхту и личный самолет каждому в бессрочное пользование, совсем, как в СССР, где каждому народному артисту СССР ПОЛАГАЛАСЬ БЕСПЛАТНАЯ квартира, машина с шофером, специальные заказы обеспечения продуктами питания и иными бытовыми предметами ширпотреба, сильно отличавшимися от того, что ели, во что одевались, какую культуру быта имели обычные советские граждане.
Но, расчет несчастных бывших советских элитных антиллихентов был крайне ошибочен и неверен: получив желаемое, забугорный заказчик никого одаривать не собирался, как и брать в свою страну предателей: кому они нужны, такие убогие и скорбные духом, они везде, всегда и всех станут предавать и продавать.
И наши несчастные деятели, выполнив забугорный заказ, не солоно хлебавши, как-то быстро и тихо отходят в мир иной. И никто ни расследовать не станет, ни защищать, потому что плохой советский КГБ был разметен и угроблен все теми же незадачливыми деятелями-предателями за тридцать сребреников, которые им никогда не достанутся.
И ЭТО ПРАВДА, ПРО БЫВШУЮ СОВЕТСКУЮ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЮ, ПРО БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ…
И это также правда про Плисецкую.
И вот мы подходим к последним строкам нашего повествования о великой и незабвенной, разной, страстной и противоречивой, Великой Женщине и Балерине, могущей быть ужасной, злой, прекрасной, доброй, ненавидящей, предающей и верной, чтобы сказать ей последнее прости и прощай.
Конец апреля 2015 года. Майя Михайловна летела, как на крыльях, в Москву, домой, к русской, еще недавно советской публике, к своему зрителю (ну не к теперешней же позорной администрации ГАБТ?), чтобы показать в свой девяностолетний юбилей концерт-кусочек того старого, советского великолепия балета БТ, для показа концерта, одним своим появлением, как бы говорящего: Мы с вами еще живы, друзья, советский музыкальный театр, создавший безмерно огромный задел на будущее в искусстве мирового музыкального театра, жив и будет жить, что бы ни происходило вокруг!
Но, ее знаменитому высказыванию-пожеланию, — Я УМРУ НА СЦЕНЕ (имелся в виду, конечно же, Большой театр), — сбыться было не суждено. Пожеланию, к которому, как к обозначенной когда-то, в начале пути, цели, она шла всю свою творческую жизнь, не дотянувшись, не дожив до своего девяностолетнего юбилея совсем немного. 20 ноября 2015 года должен был состояться гала концерт, посвященный юбилею балерины и предполагалось, что Майя Михайловна выйдет на сцену в последний раз. Майя Михайловна сама режессировала этот юбилейный концерт, несмотря на возраст и профессиональные болезни, которые, конечно же, давали о себе знать.
В Москве же ее встретили новые буржуазные ворочиновники от культуры, почти, как в старом добром СССР, — даже еще более обэсэсэревшиеся-обэсэсэренные культурные чиновники от театра, у которых, при помощи воровства гос. средств, отпускаемых на культуру, ежегодного обворовывания национального культурного и художественного достояния, эксплуатации и обмана служащих театров, библиотек, музеев, школ и вузов культуры и искусства, уж давно накоплено богатств на много кумуннизьмов вперед, только коммунизмов личных и своих, семейных, наворованных и накопленных внукам-детям и праправнукам…
Через день или два мы узнаем, что великая Плисецкая скончалась от обширного инфаркта миокарда в Мюнхене, где она проживала вместе со своим мужем, русским советским композитором Родионом Константиновичем Щедриным.
Не хочется и говорить, что Майя Михайловна была чем-то сильно удручена и поражена, когда приехала в Москву, чтобы репетировать концерт. Поражена до смерти.
Кем же была великая Плисецкая, так несчастно и бездарно павшая в глазах множества людей и показавшая себя, как истинно падшая человеческая личность в конце своего жизненного пути?
Мы может только заметить, что одного или двух слов для того, чтобы ответить на этот вопрос, станет недостаточно. Потому что сложные личности, одаренные блистательными творческими талантами и воспитанные-взращенные советской средой, но проявившие себя так гадко и мерзко именно тогда, когда страна была отдана на откуп вражеским силам и была уничтожена, заслуживают более полной, объемной критической оценки: нужно оценивать, каковы были вклады в мировую культуру бывших советских кумиров, деятелей культуры и искусства, а также, кем они были, как личности, какова была их гражданская позиция.
И, если мы сможем расценить, — а что стало с нашими великими советскими деятелями науки и культуры? — как могло получиться, что величайшая из балерин мира прилюдно проклинает взрастившую ее страну СССР, — то с нами, нашим гражданским обществом еще не покончено, есть надежда на светлые времена, быть может, и далекие от нас сейчас. Хочется понять, как могло произойти, когда балерина, СЫГРАВШАЯ роль Кармен, в жизни оказалась ненавистницей миллионов трудящихся , таких же, как ее девушка-героиня? Почему Плисецкая, показавшая трагедию простой работницы табачной фабрики, девушки по имени Кармен, ПРИ ПОМОЩИ ХОРЕОГРАФИЧЕСКОГО ЯЗЫКА(!) показавшая эту трагедию настолько полно и страстно, что образ Кармен стал ассоциироваться не с драмой Проспера Мериме, однажды подглядевшего сюжет из обычной жизни и написавшего восхитительную повесть о табачнице Кармен, и даже не с потрясающей воображение, одноименной оперой Бизе, а с балетом композитора Родиона Константиновича Щедрина, сочинившего музыку к балету Кармен (балет называется, как и партитура, написанная Щедриным, — Кармен-сюита, потому что это вторичное музыкальное произведение, произведение посвященное произведению, -по мотивам, как принято говорить теперь), по мотивам одноименной оперы Бизе, созданный композитором Щедриным для его жены и творческого друга, его музы, Майи Плисецкой, — ПОЧЕМУ ЖЕ, СТАНЦЕВАВ В ТАКОМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМ БАЛЕТЕ, ВОСПЕВАЮЩИМ ПРОСТУЮ РАБОТНИЦУ, ПЛИСЕЦКАЯ ПРИЛЮДНО ПРОКЛЯЛА СВОЮ РОДИНУ — СССР И ВЕСЬ ТУДЯЩИХСЯ СОВЕТСКИЙ НАРОД?
И уж не в это ли самое время, когда создавался восхитительнейший балет Кармен-сюита, не тогда ли, когда балериной воплощался образ Кармен, Плисецкую внутреннюю начинала грызть змея подлости, предательства и ненависти к Отечеству?
Майя Плисецкая Кармен Сюита 1978 — https://youtu.be/lZR9R9lQfy4
Кем была Плисецкая, как танцовщица, балерина и в чем ценность ее творческого наследия? Она была художником-импрессионистом в балете, художником, сумевшим создавать такие пронзительные и пронзающие сердце образы, которые говорили, пели, танцевали музыку, а музыка захватывала, тем временем, весь зрительный зал, унося и артистов, и оркестр, и зрителя куда-то далеко-далеко, в те времена, о которых и рассказывала героиня, роль которой исполняла великая балерина.
Кем останется в нашей памяти Майя Михайловна Плисецкая, как человек и личность? И может ли называться личностью существо, оплевавшее боготворящий ее, бывшую советскую и русскую балерину, любивший, взлелеявший и выпестовавший ее, народ? Здесь, как кажется, ответа не требуется, ибо этот ответ станет настолько яростным и ругательным, что лучше не озвучивать…
Мы можем только сказать, что Плисецкой не удалось умереть на сцене ее любимого Большого театра, где она прожила целую огромную творческую жизнь величайшей советской артистки, талантливейшей актрисы и выдающейся балерины.
Ушла целая эпоха, а вместе с нею и дети, взращенные той величайшей из эпох. Они были детьми своего времени, пытающимися приспособиться к его коллизиям.
Ушла и Плисецкая. Она умерла в наших сердцах навсегда. Ибо несовместимые Гений и Злодейство никак не смогут уместиться в сердце человеческом одномоментно.
comments powered by HyperComments
Отойдя в мир лучший, Майя Михайловна Плисецкая, как и при ее жизни, вызывает бурю страстей разной гаммы и направленности, от восторга до яростного отрицания.
Одно ее высказывание-пожелание, вынесенное сегодня в заголовок, вызывало еще и при ее служении в ГАБТ СССР, необыкновенный подъем фольклорного (устного) народного творчества в среде коллективов трупп Большого театра.
И восторг, и отрицание-неприятие справедливы, потому что любые восторги здесь относятся к гению БАЛЕРИНЫ.
Буря неприятия связана с гражданской позицией величайшей артистки и актрисы, потому что Майя Плисецкая никогда не скрывала своего пещерного антикоммунизма. Да, такая она была…
Про антикоммунизмвеликой балерины надобно, для объективности, заметить: ПЛИСЕЦКАЯ НИ КОГДА НЕ ПОНИМАЛА, ЧТО ТАКОЕ КОММУНИЗМ И ПОНИМАТЬ ЭТОГО НЕ ХОТЕЛА.
Когда Майя была студенткой МХУ (теперь — МГАХ), лет пятнадцати отроду, ее пригласили, как было тогда принято повсеместно, вступить в ряды ВЛКСМ. Но Майя не пришла в Райком ВЛКСМ ни в назначенный день, ни на следующий. Тогда Майю перепоручили для воспитательной работы и подготовки ко вступлению в ряды ВЛКСМ одному из секретарей или инструкторов территориального райкома ВЛКСМ.
В те далекие времена всех, рекомендованных коллективом к вступлению в ряды комсомола или партии, заставляли готовиться, то есть, проходить курс обучения (для будущих комсомольцев 14-и — 15-и лет — особенно) по истории партии, диалектике (диалектический материализм), политэкономии, диалектическому историзму, истории философии и прочим многомудрым наукам, без минимума знаний по которым, — как выяснилось гораздо позднее, в эпоху окончательного сокрушения и убийства СССР,- человеку прожить невозможно, потому что злоумышленники — различные забугорные Ангелочки, злобные заОбамаенные (Обамнутые) старушки Бетси, змее- и крокодило-подобные Ротшильды и Рокфеллеры, жаждущие человеческой крови, всякие Биллы Гейтсы, окончательно свихнувшиеся на почве патологической ненависти к человечеству, как и другие враги рода людского будут делать с человеком, как и со страной, в которой этот человек живет, все, что им ни заблагорассудится, — грабить, унижать, калечить на незащищенном от травматизма работников производстве, оставлять без работы, без крова, без элементарной медицинской помощи, растлевать, спаивать и приучать к наркотикам его детей, а потом, при помощи ювенальных технологий, отнимать их и продавать на запчасти- органы (ящероподобному Рокфеллеру, кажется, этому живому антихристу-кровопийце, в шестой раз пересадили сердце, а донора, ведь, где-то взяли, уж не в России ли случайно? а, если и не в России, так еще в какой-то обездоленной и беззащитной стране, где власть принадлежит не народу, а денежному мешку и эксплуататору-буржуа), для утех богатым развратникам за рубеж и т. д., и т. п. И этот несчастный человек, невооруженный научными знаниями о коммунистической теории, будет бессилен не то, чтобы хоть каким-то образом исправить свое положение, даже и понять не сможет, ЧТО происходит и очень ли это происходящее плохо для него.
Но, вернемся же снова к рассказу о юной Майе Плисецкой.
Так вот, наша будущая яростная анти-коммунистка, Майя Плисецкая, когда ее, наконец-то, догнал в какой-то кулисе театра несчастный инструктор РК ВЛКСМ, чтобы просто спросить, — а почему юная балерина так злостно увиливает от учебы-подготовки ко вступлению в комсомол? — в человеке, мол, должно быть прекрасно все: и внешность, и внутреннее содержание, и образованность, особенно, в очаровательной юной балерине, — думал несчастный молодой инструктор Райкома ВЛКСМ. И тогда он, этот несчастный из несчастнейших инструкторов на свете, на свою комсомольскую голову, решил узнать ответ на данный вопрос у самой героини, но не в меру бойкая на язык Майя, ответила: я вам, что, Крупская, что ли, в комсомолы вступать?!
А кто же была она, Майя Михайловна Плисецкая?
Майя Плисецкая, отдадим ей должное, училась на отлично только по спец. предметам: классический танец, народно-характерный танец, актерское мастерство и проч. По специальным же предметам, так называемым теоретическим, таким, как история и теория искусства, история театра, зарубежная литература и многим другим — не говоря уж о русском языке-физике-математике, — получала оценки, достаточные лишь для завершения семестра, года и самого Московского хореографического училища (2+ или 3-).
Она была простой балериной с выдающимися, почти гениальными способностями к службе в музыкальном театре, она была истая служительница богини Терпсихоры. С семи лет отроду и до последнего своего вздоха.
А что есть простая советская (или не очень советская) балерина?
Кто такие эти таинственные балерины вообще? Может быть, это и есть те виллисы и сильфиды, заколдованные лебеди, спящие красавицы, куклы из сказок про Коппелию или про Щелкунчика?
Как ни странно, — ДА. Ибо академический балет (как и театр вообще) создавался, как дорогая невиданная игрушка для самых богатых рабовладельцев, затем феодалов, потом капиталистов-буржуа, скупающих аристократические символы былой власти, в подражание аристократам-феодалам прошлого, отправляющих учиться своих ленивых и тупых чад в университеты за рубеж. А образованный нувориш должен был разбираться в изящных искусствах и проводить свободное время в итальянской или французской опере, нимало не смущаясь, если вместо оперы в театре показывали балет.
В России, как самой закосневшей монархии, впитавшей элементы восточной деспотии и закрытости, театр, на удивление просвещенной Европе, складывался, как наиболее мощное национальное театральное направление в мире. И такой факт совершенно сразил итальянцев и французов, приезжавших поглазеть на русского медведя, где вместо медведя и балалайки они увидели, каким выдающимся становился русский театр, театр драматический и музыкальный — оперный и, в особенности, балетный (вначале, правда, театральные жанры не были строго разделены: артисты и пели, и танцевали, и играли драматические роли одновременно, театр разделил себя на разные жанровые направления несколько позднее).
Цари Романовы (в основном, с легкой руки императрицы — просветительницы Екатерины II) сделали театры своей личной, царской игрушкой, создав единую Дирекцию Императорских Театров. Несчастные крепостные, поначалу, русские артисты театров, показали себя, как удивительно талантливые, они были удивительно красивые внешне, будто на подбор, а еще они были очень трудоспособными и трудолюбивыми. Не даром же народ наш многонационален издревле: много национальностей, много разной крови в потомках — дети, а потом и нация, становятся в массе своей прекрасными и одаренными.
Сравните с этнически замкнутыми сообществами, например, Англии, где много веков подряд жители острова, переженившись между собою много раз, получив такие генетические уродства и болезни у потомства, которые мучают оставшиеся еще на свете современные закрытые общества , например, королевские. Их преследует гемофилия и внешние уродство лица или тела, например, принц Чарльз потомок правящей династии Виндзоров, получивший от рождения весьма непривлекательную и отталкивающую внешность, свидетельствующую о вырождении рода.
Шли годы, десятилетия, столетия. И настал момент, когда народ сбросил со своей шеи ярмо угнетателей. Когда свершилась Великая Октябрьская Социалистическая Революция 1917 года, балет хотели отменить, как и оперу и театр, заменив порочные и никчемные развлечения прогнившей аристократии и буржуа, например, на Пролеткульт или еще что-нибудь.
Снова потекли месяцы, годы, десятилетия, новый советский театр рос, мужал и хорошел день ото дня. С ростом, как известно, возникают проблемы и невиданные доселе задачи, а перед советским театром встали недюжинные задачи воспитания советских артистов, литераторов, музыкантов, композиторов и, и, и…
В оторвавшемся от императорских ежовых рукавиц бывшем царском Мариинском театре в Петрограде, затем переименованном в театр имени Кирова, и Большом в Москве, началась не менее чудовищная эпоха экспериментаторства, например, с драмбалетом. Внешне, для зрителя или критика, эти эксперименты выглядели совершенно неприемлемо и безобразно, достаточно посмотреть хроники тех лет, как становится видно, что для пролетарских балерин станок и похудение были отменены, — а действительно, как можно позволить так измываться над советскими служащими музыкальных театров, советскими женщинами и девушками-балеринами, как и над юношами-танцовщиками, заставляя их голодать, надрываться, практикуясь в тяжелейших упражнениях у станка и на середине зала ежедневно ?
Большой театр впору было закрывать, ну не плодить же этот цирк и зоопарк из бегемотов на пуантах, у которых теперь есть права советской женщины, которой теперь принадлежит искусство?
И тут на сцену нашего повествования приходят артисты и педагоги, которые учились еще под присмотром императрицы Александры Романовой (традиция такая была, окна училища на улице Росси выходили краем своим на окна покоев Зимнего дворца и на окна покоев русских цариц, и царицы покровительствовали училищу и маленьким будущим балеринам-учащимся, зная многих из них в лицо и по имени). Вновь пришедшие, эти замечательные преподаватели и артисты, как-то незаметно разгоняют слоновьи и бегемотовые богадельни на пуантах и в петроградском Кировском театре, и в Большом театре в Москве.
Иосиф Виссарионович Сталин, героически много наверстывающий в своем общем образовании буквально на ходу, очень любил театр, благоговея перед ним, решил выучить самостоятельно все театральные премудрости — теорию искусства, философию эстетики и прочая, прочая — чтобы достаточно точно разбираться в самой сути ежедневной работы над спектаклями, ролями, в репертуарной политике театров, сделав Советский Театр лучшим на свете. И Сталин добился своих целей. Он стал разбираться и в балете, и в опере, и в искусстве драматического театра, на уровне хорошего, добротного театрального критика, умеющего точно разъяснить, в чем ошибки того-то и такого-то режиссера, либреттиста, драматурга и, иногда, исполнителя.
Но разобраться во всем досконально Иосиф Виссарионович, конечно, не мог. Ведь, история и теория музыки, гармония и музыкальный анализ — это математика и физика для музыкантов, как говорят сами музыканты и преподаватели соответствующих дисциплин в музыкальных вузах. Они требуют занятий ими с ранней юности, с детства. Отметим, что Сталин сделал в своем самообразовании так много, как не смог бы сделать никто другой.
И советский театр заблистал. Были проблемы с академической музыкой, столкновения с композиторами (например, статья в Правде о формализме в музыке, критикующая оперу Шостаковича Катерина Измайлова, которую композитор переделал позднее, учитывая обрушившуюся на него критику Иосифа Виссарионовича), но, в общем и целом, все было к лучшему и на мировом академическом музыкальном Олимпе зажглись яркие советские звезды.
http://www.ballerinagallery.com/pic/pli
А что же наша героиня — Балерина? Балерина побывала женщиной, девушкой, гражданином и человеческой личностью только во время расцвета драмбалета.
Потом же, когда балет снова сделался имперской игрушкой, только советской все становилось на круги своя:не есть, ни пить, не любить, не родить детей, ни свернуть с жестокого расписания дня, ночи, суток, месяца, года, класс, класс, класс, вечером спектакль, снова класс, у тебя кто-то умер? — иди, улыбайся и танцуй всегда, всю жизнь, пока не упадешь окончательно, ты советская балерина, вы все — советские, а значит, лучшие на свете, лучше вас — только ангелы на небесах, ах, ты болеешь и не можешь работать в полную силу? — пошла вон из профессии навсегда.
Профессия балерины такова, что требует многих лишений и жертв. Советская балерина должна была проявить еще большую самоотверженность, чем ее коллеги в любой другой стране, где академическое балетное искусство родилось и развивалось до современных высот: советский балетный театр, театр одного из труднейших видов искусства, включающего в себя синтез сразу нескольких искусств, — изобразительного, музыкального, хореографического, драматического и многих других, имел, как казалось, заоблачно недостижимую планку-показатель состояния искусства в стране вообще, а поэтому поддерживался в своем развитии первыми лицами, главами СССР, всем советским обществом, потому что власть в СССР все-таки принадлежала народу, пока еще не настала контрреволюция и право на частную собственность на средства производства было запрещено (то есть и театр был достоянием и собственностью народа и государства, где правил народ) в социалистическом государстве. Если коллективу музыкального балетного театра и не говорилось: На вас смотрит весь мир и вы не должны подкачать, балет СССР должен быть самым лучшим, самым прекрасным на свете, то ясно подразумевалось. Вот какие пожелания целей бывали от страны, от Сталина (после Сталина СССР начали уничтожать и трудно стало говорить о целях и о самом существовании социалистического искусства и театра) и от народа.
И советский балет эту планку — первых в мире — взял, подняв достаточно сложное, абстрактное, как казалось, искусство до высот мировых шедевров театра трагедии и драмы. Показать зрителю трагедию Шекспира и ни разу не сфальшивить, не отклониться от шекспировской концепции образов, при этом рассказывая историю Ромео и Джульетты, причем, используя для рассказа только язык академической музыки и язык хореографии, это и есть высота, к которой стремился советский академический балетный театр всегда, беря эту высоту раз за разом, год за годом, передавая мастерство все новым поколениям артистов, от которых требовалось не пересказать Галину Сергеевну Уланову, не собезъянничать, повторив роль за блестящей Плисецкой, а рассказывать историю Джульетты, Жизели, Одетты по-своему и по-новому.
Балетные артисты в Стране Советов настолько были поглощены своей профессией, что, наверное, репетировали роли и во сне и от них более ничего и не требовалось.
Страшно утомленные от пожизненной службы Его Величеству Балетному Театру балерины, в том числе и советские, балерины, которым и образовываться-то некогда, да и нету никаких сил (потому и балерины, особенно выдающиеся, часто ужасно косноязычны и некрасноречивы, тут нет их вины, они выражают себя только при помощи танца, больше они ничего и никак иначе не могут и не умеют сказать, да и делать-то они более ничего не умеют, им негде и некогда было учиться, чтобы уметь), которые всегда на глазах у ревностно следящего за их службой Народа, считающего балерин, в основном, женщинами бесхозяйственными, но и не имеющими право на свою, человеческую жизнь, личность и судьбу, потому что она, балерина, она — для публики, для танца, для зрителя и народа, — балерины самозабвенно отдавали все свое существо, всю свою жизнь и судьбу на алтарь служения Балетному Театру.
Балетный артист из-за специфики своей, всепоглощающей его, работы, как кажется в обычной жизни нелюдим, не любит встреч с публикой, как и вообще большого скопления народа, старается не появляться на сцене никогда, кроме, как исполняя свои роли и работая в своем театре. Ни высказывания о жизни, о политике, ни прилюдные философствования его не увлекут в обычные, рутинные времена.
Единственный, кого балерина, (как и всякий артист) обязана любить, уважать, обожать, у кого искать взаимной любви и симпатии, это Зритель. Народ, который один балерине и мать, и отец, и друг, и содержатель, ведь деньги на содержание театров, даже при крепостном праве, зарабатывает народ, рабочий класс и крестьянство целой страны, а они, эти необходимые любому театру суммы денег, всегда бывали огромными и неподъемными ни для одного из богатейших шахов-миллиардеров — нефтяных королей на свете. Эти деньги может заработать только народ и передать содержание для театра в том или ином опосредованном виде театру и артистам только он, Народ и только он один (сейчас — в виде налогов, которые, к сожалению, уходят в карман ворочиновника или воробуржуя, не доходя до театра и самих служащих в нем). Кроме того, народ дает артисту ту чувственную непередаваемую глубину и родной национальный колорит, которому не выучишься ни в одной академии на свете, потому что разве можно выучиться русской колыбельной, напеваемой нам всем когда-то бабушкой или мамой? Разве можно выучиться русской плясовой, широкой, бескрайней, то лиричной, то, вдруг, взметнувшейся искрами почти до небес, огнем мощного боевого русского пляса, если ты с детства не видывал бы русскую на свадьбах, праздниках, в дни радости, веселья или отдыха, после замечательно сделанной коллективной работы? Не даром же случается, что великие композиторы, музыканты, писатели и актеры не могли более творить во всю свою творческую мощь, когда уезжали из России навечно.
Кроме того, Народ считает великого артиста чем-то вроде собственного дитяти, которого, если уж и набаловали, так и можно пожурить, а потом… все равно простить. Родительский инстинкт любви народа безграничен к лучшим своим, выпестованным и взлелеянным, детям. Любовь народа велика, она все стерпит, ничего не потребует взамен, все простит и всегда пожалеет, когда возлюбленное дитя болеет или грустит.
Особенно Народ жалеет и любит своих балерин, ибо знает, и сам труженик великий, чего стоит эта легкость порхающей на сцене сильфиды, как трудятся для этой видимой и обманчивой легкости любимые дочери народа, русские балерины, трудом, мастерством и красотой которых так гордится Народ.
Кто такая — балерина? Человек, вынужденный трудиться, как шахтер (а может быть, даже и тяжелее, как знать), как землекоп, как раб-строитель египетских пирамид, как грузчик и ломовая лошадь, вынужденный пробиваться в жесточайшей театральной среде, которая и при СССР, а тем более — после СССР, была адской, жуткой, болотной средой крокодилов и удавов, грызущих друг друга день-деньской, человек, помнящий про Советы только лишь острую боль от того, что при Советах был расстрелян отец и что семья, включая маленьких детей и саму Майю, от этого автоматически попадала в стан врагов народа.
Думается, что трагедия в семье Плисецких произошла не без помощи друзей и коллег из театральной среды, которые стучали в НКВД: чтоб расстреляли того, воон того, — что не видите, что ли, — врага народа, троцкиста, фармазона и бывшего поклонника банды Махно.
Стуки бесталанных конкурентов-завистников, окружающих славный театральный род Плисецких-Мессереров, были настолько регулярны, что им и в подметки не годился замечательный советский Дятел (чернобыльская РЛС Дуга-2, остановленная в результате диверсии и террористической атаки западных друзей СССР, когда была разрушена ЧАЭС, питающая Дугу энергией, перепуганные янки прозвали Дугу дятлом за характерный стук-сигнал, слышимый в эфире, на различных частотах радиоволны). Именно так и происходило со многими выдающимися деятелями науки, культуры и искусства в те далекие нелегкие времена, именно так они погибали, убранные с пути завистливых друзей-коллег.
Заметим, что расцвет стукачества пришелся на конец 30-х годов, когда борьба ВКПБ против троцкистов, зиновьевцев и других опозиционных партийных групп в стране, вражеских стране идеологических групп людей, вожделеющих о падении Власти Советов, лелеявших уже тогда мечту о государственном перевороте-контрреволюции, достигла своего апогея, когда и был вначале арестован, затем расстрелян Михаил Эммануилович Плисецкий, отец Майи Плисецкой.
В начале тридцатых, когда руководителем ОГПУ-НКВД был Вячеслав Рудольфович Менжинский (умер в 1934 году, на посту его сменил Генрих Ягода), если и приводились в исполнение высшие меры наказания-расстрелы, то расстрелянными были растратчики, диверсанты, шпионы-вредители, бандитствующий кулацкий националистический контингент, скрытые сторонники белого движения, мечтающие о реванше, который свершился только после контрреволюции 1991-1993 годов. Менжинский был интеллектуал, хорошо образованный человек, знавший множество языков, разбирающимся в естественных науках и, конечно же, настоящим образованным марксистом и диалектиком. Младший коллега Феликса Дзержинского, если и подписывал приговоры о высшей мере наказания, то только за истинную провинность, например, за воровство и саботаж, за диверсионную или открытую антисоветскую деятельность.
Стукачество, причем массовое, началось при таких деятелях, как Ягода или Ежов, оно не заканчивалось до смерти Сталина, расцвело пышным цветом при Хрущеве, этом истинном губителе власти Советов. Стукачество не прекращается и теперь, при власти воробуржуя и ворочиновника, приобретая все новые фантастические формы и размеры, когда ворье из буржуа-новуришей и их прислужников-чиновников стучат на рабочих, беднейших служащих, земледельцев, чтобы содрать последние молекулы, оставшиеся от ста содранных с трудящихся шкур, еще, еще и еще.
Майя Михайловна рассказывает про то, что она потеряла своего отца, расстрелянного в конце тридцатых годов, что и вызвало, якобы, ее яростную ненависть к Советской власти, ко всему советскому народу на всю ее жизнь. И ненависть эту она выплеснула на голову бывшего теперь, советского народа только теперь, после воцарения капиталиста-грабителя, влезшего снова на шею несчастного этого народа, чтобы грабить народ безнаказанно, чтобы оскорблять и унижать его всем, чем только можно снова и снова.
И вот, бывшая советская интеллигенция (и ММП, в том числе) и пошла, и пошла пинать мертвого льва, СССР, поверженный контрреволюцией трудовой народ с каким-то безумным остервенением моськи, лающей на слона.
Плисецкая, Ростропович, Вишневская, Андрей Сахаров-Боннэр и список этот бесконечен…
Почему же тогда, когда, быть может, необходимо бы было обрушиваться со справедливым гневом на советскую власть, которая к тому времени — хрущевскому и, позднее, брежневскому, становилась антисоветской, медленно и постепенно, но неумолимо приближаясь к трагической развязке-гибели Советов, когда открытый гнев отлично понимавших происходящее представителей советской интеллигенции, творческой, научно-технической был бы наиболее уместен, даже необходим, почему же именно тогда ни Плисецкая, ни другие видные деятели советской культуры, науки и искусства и рта не раскрывали ни одного раза, а угодливо помалкивали, не смея и глаз поднять на тупого, наглого, малообразованного святотатца-разрушителя СССР, подлого Хрущева, а затем и продолжателя-разрушителя Брежнева?
Нет, не такова была наша героическая советская творческая и научная интеллигенция.
Да, конечно, многие из них были по-прежнему героями социалистического труда, орденоносцами, лауреатами (так и хочется сказать, что орденопросцами и лизоблюдами, правда, не все из великих деятелей советской науки, советских же искусства и культуры, но большинство). Но, работая с искусством, например, невозможно быть лицемером. Искусство вывернет наизнанку незадачливого, пытающегося соврать, сфальшивить автора, выставив его никчемное нутро на всеобщее обозрение. И наша бравая советская интеллигентская элита год от года скатывалась все ниже и ниже.
В брежневскую пору начали сниматься вот такие фильмы, как Дочки-матери, Отпуск за свой счет, Влюблен по собственному желанию, где красной нитью проходит нескрываемая тема глубочайшего презрения к быдлу-простому народу, людям не из интеллигентской, а рабочей среды и среды скромнейших служащих.
Фильмы эти снимали режиссеры, безупречно владеющие мастерством создания кино и им ничего не стоило играючи белое сделать черным, да так, что зритель, которого подобные шедевры, действительно созданные, как безупречная и добротная, отличная картина, увлекали и привлекали, зритель, над которым, подчас, мастера советского кинематографа попросту издевались открыто, ничего этого не видел и не понимал, увлеченный сюжетом подобного замечательного произведения кинематографического искусства СССР.
Дочки-матери. (1974). Полная версия.
Художественный фильм Дочки-матери (1974)
Режиссер: Сергей Герасимов
В ролях: Иннокентий Смоктуновский, Тамара Макарова, Сергей Герасимов, Любовь Полехина, Лариса Удовиченко, Светлана Смехнова, Зураб Кипшидзе
Описание: Однажды в московской квартире, где живет обеспеченная семья, появляется прибывшая из свердловского детдома девушка и утверждает, что она — дочь хозяйки дома …
Во времена расцвета творческого таланта Майи Плисецкой, в шестидесятые годы так называемой оттепели, когда гнусный Хрущев начал крушить СССР, заговорив зубы творческой интеллигенции всяческими лживыми посулами о свободе социалистической личности и коммунистического творчества(а наивненькая, — в самом, что ни на есть, позорном и прямом смысле этого слова, — интеллигенция взяла и купилась, вот смеху-то было, только смех этот скоро сделался смехом сквозь слезы, порой горькие, а порой — кровавые), в отношении выдающихся актеров, писателей, музыкантов, художников началась воспитательная работа, в интеллигентской среде (в основном — в студенческо-преподавательской) называемая ухрущувизмом строптивых…
Да, Майя Плисецкая была таким человеком, вызывающим сильнейшие эмоции у всех, кто видел ее на сцене, и у тех, кто знал ее в обычной, мирской и мирной жизни, то есть, вне Большого театра. И почему тогда Плисецкая, будучи борцом за справедливость, — а это действительно было ей присуще, остро чувствовать малейшую фальшь, неправду, несправедливость и вступаться за обиженных коллег или друзей, — почему же, ну почему и зачем она высказывалась про то, что фашисты лучше коммунистов?!
О коммунистах и фашистах — https://youtu.be/_Ey5tHtiw6w
Тем самым наплевав в лицо целой стране, взрастившей и взлелеявшей ее, несмотря и вопреки всем на свете обстоятельствам, которые у Плисецкой, как она сама говорит, вызывают стойкое отвращение к СССР и советскому народу: расстрелянный отец, из-за которого она попадала в разряд детей изменников Советской власти, почти врагов народа (о чем, кстати, ни разу за ее жизнь и карьеру в ГАБТ никто никогда и не вспоминал ни разу, кроме самой Майи Михайловны, ни советский народ, боготворивший балерину, ни Советская власть, какие бы метаморфозы эта власть ни претерпевала)…
И не только она: с такой болью и досадой смотришь на бывших твоих кумиров и гениев, которые, со времен перестройки и контрреволюции, открывая рот, начинали и начинают нести такую оскорбительную и позорную ахинею в адрес Власти Народа, Власти Советов, СССР, в надежде, наверное, что они своими глупыми и позорными словесами иуд заработают бонусы у забугорного хозяина-заказчика и их с распростертыми объятиями возьмут за границу в миллиардерские Монтаны, подарят по несколько триллионов долларов, особняк-дворец, яхту и личный самолет каждому в бессрочное пользование, совсем, как в СССР, где каждому народному артисту СССР ПОЛАГАЛАСЬ БЕСПЛАТНАЯ квартира, машина с шофером, специальные заказы обеспечения продуктами питания и иными бытовыми предметами ширпотреба, сильно отличавшимися от того, что ели, во что одевались, какую культуру быта имели обычные советские граждане.
Но, расчет несчастных бывших советских элитных антиллихентов был крайне ошибочен и неверен: получив желаемое, забугорный заказчик никого одаривать не собирался, как и брать в свою страну предателей: кому они нужны, такие убогие и скорбные духом, они везде, всегда и всех станут предавать и продавать.
И наши несчастные деятели, выполнив забугорный заказ, не солоно хлебавши, как-то быстро и тихо отходят в мир иной. И никто ни расследовать не станет, ни защищать, потому что плохой советский КГБ был разметен и угроблен все теми же незадачливыми деятелями-предателями за тридцать сребреников, которые им никогда не достанутся.
И ЭТО ПРАВДА, ПРО БЫВШУЮ СОВЕТСКУЮ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЮ, ПРО БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ…
И это также правда про Плисецкую.
И вот мы подходим к последним строкам нашего повествования о великой и незабвенной, разной, страстной и противоречивой, Великой Женщине и Балерине, могущей быть ужасной, злой, прекрасной, доброй, ненавидящей, предающей и верной, чтобы сказать ей последнее прости и прощай.
Конец апреля 2015 года. Майя Михайловна летела, как на крыльях, в Москву, домой, к русской, еще недавно советской публике, к своему зрителю (ну не к теперешней же позорной администрации ГАБТ?), чтобы показать в свой девяностолетний юбилей концерт-кусочек того старого, советского великолепия балета БТ, для показа концерта, одним своим появлением, как бы говорящего: Мы с вами еще живы, друзья, советский музыкальный театр, создавший безмерно огромный задел на будущее в искусстве мирового музыкального театра, жив и будет жить, что бы ни происходило вокруг!
Но, ее знаменитому высказыванию-пожеланию, — Я УМРУ НА СЦЕНЕ (имелся в виду, конечно же, Большой театр), — сбыться было не суждено. Пожеланию, к которому, как к обозначенной когда-то, в начале пути, цели, она шла всю свою творческую жизнь, не дотянувшись, не дожив до своего девяностолетнего юбилея совсем немного. 20 ноября 2015 года должен был состояться гала концерт, посвященный юбилею балерины и предполагалось, что Майя Михайловна выйдет на сцену в последний раз. Майя Михайловна сама режессировала этот юбилейный концерт, несмотря на возраст и профессиональные болезни, которые, конечно же, давали о себе знать.
В Москве же ее встретили новые буржуазные ворочиновники от культуры, почти, как в старом добром СССР, — даже еще более обэсэсэревшиеся-обэсэсэренные культурные чиновники от театра, у которых, при помощи воровства гос. средств, отпускаемых на культуру, ежегодного обворовывания национального культурного и художественного достояния, эксплуатации и обмана служащих театров, библиотек, музеев, школ и вузов культуры и искусства, уж давно накоплено богатств на много кумуннизьмов вперед, только коммунизмов личных и своих, семейных, наворованных и накопленных внукам-детям и праправнукам…
Через день или два мы узнаем, что великая Плисецкая скончалась от обширного инфаркта миокарда в Мюнхене, где она проживала вместе со своим мужем, русским советским композитором Родионом Константиновичем Щедриным.
Не хочется и говорить, что Майя Михайловна была чем-то сильно удручена и поражена, когда приехала в Москву, чтобы репетировать концерт. Поражена до смерти.
Кем же была великая Плисецкая, так несчастно и бездарно павшая в глазах множества людей и показавшая себя, как истинно падшая человеческая личность в конце своего жизненного пути?
Мы может только заметить, что одного или двух слов для того, чтобы ответить на этот вопрос, станет недостаточно. Потому что сложные личности, одаренные блистательными творческими талантами и воспитанные-взращенные советской средой, но проявившие себя так гадко и мерзко именно тогда, когда страна была отдана на откуп вражеским силам и была уничтожена, заслуживают более полной, объемной критической оценки: нужно оценивать, каковы были вклады в мировую культуру бывших советских кумиров, деятелей культуры и искусства, а также, кем они были, как личности, какова была их гражданская позиция.
И, если мы сможем расценить, — а что стало с нашими великими советскими деятелями науки и культуры? — как могло получиться, что величайшая из балерин мира прилюдно проклинает взрастившую ее страну СССР, — то с нами, нашим гражданским обществом еще не покончено, есть надежда на светлые времена, быть может, и далекие от нас сейчас. Хочется понять, как могло произойти, когда балерина, СЫГРАВШАЯ роль Кармен, в жизни оказалась ненавистницей миллионов трудящихся , таких же, как ее девушка-героиня? Почему Плисецкая, показавшая трагедию простой работницы табачной фабрики, девушки по имени Кармен, ПРИ ПОМОЩИ ХОРЕОГРАФИЧЕСКОГО ЯЗЫКА(!) показавшая эту трагедию настолько полно и страстно, что образ Кармен стал ассоциироваться не с драмой Проспера Мериме, однажды подглядевшего сюжет из обычной жизни и написавшего восхитительную повесть о табачнице Кармен, и даже не с потрясающей воображение, одноименной оперой Бизе, а с балетом композитора Родиона Константиновича Щедрина, сочинившего музыку к балету Кармен (балет называется, как и партитура, написанная Щедриным, — Кармен-сюита, потому что это вторичное музыкальное произведение, произведение посвященное произведению, -по мотивам, как принято говорить теперь), по мотивам одноименной оперы Бизе, созданный композитором Щедриным для его жены и творческого друга, его музы, Майи Плисецкой, — ПОЧЕМУ ЖЕ, СТАНЦЕВАВ В ТАКОМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМ БАЛЕТЕ, ВОСПЕВАЮЩИМ ПРОСТУЮ РАБОТНИЦУ, ПЛИСЕЦКАЯ ПРИЛЮДНО ПРОКЛЯЛА СВОЮ РОДИНУ — СССР И ВЕСЬ ТУДЯЩИХСЯ СОВЕТСКИЙ НАРОД?
И уж не в это ли самое время, когда создавался восхитительнейший балет Кармен-сюита, не тогда ли, когда балериной воплощался образ Кармен, Плисецкую внутреннюю начинала грызть змея подлости, предательства и ненависти к Отечеству?
Майя Плисецкая Кармен Сюита 1978 — https://youtu.be/lZR9R9lQfy4
Кем была Плисецкая, как танцовщица, балерина и в чем ценность ее творческого наследия? Она была художником-импрессионистом в балете, художником, сумевшим создавать такие пронзительные и пронзающие сердце образы, которые говорили, пели, танцевали музыку, а музыка захватывала, тем временем, весь зрительный зал, унося и артистов, и оркестр, и зрителя куда-то далеко-далеко, в те времена, о которых и рассказывала героиня, роль которой исполняла великая балерина.
Кем останется в нашей памяти Майя Михайловна Плисецкая, как человек и личность? И может ли называться личностью существо, оплевавшее боготворящий ее, бывшую советскую и русскую балерину, любивший, взлелеявший и выпестовавший ее, народ? Здесь, как кажется, ответа не требуется, ибо этот ответ станет настолько яростным и ругательным, что лучше не озвучивать…
Мы можем только сказать, что Плисецкой не удалось умереть на сцене ее любимого Большого театра, где она прожила целую огромную творческую жизнь величайшей советской артистки, талантливейшей актрисы и выдающейся балерины.
Ушла целая эпоха, а вместе с нею и дети, взращенные той величайшей из эпох. Они были детьми своего времени, пытающимися приспособиться к его коллизиям.
Ушла и Плисецкая. Она умерла в наших сердцах навсегда. Ибо несовместимые Гений и Злодейство никак не смогут уместиться в сердце человеческом одномоментно.
